Женское лицо Победы: Евгения Сергеевна Коготкова

Томское региональное отделение СЖР

Путь Евгении Коготковой на войне был долгим. С войсками она прошла Калининскую, Смоленскую области, Латвию, Литву, Польшу, Восточную Пруссию, где дивизия освобождала Кенигсберг. А потом часть направили через всю страну на восток, в Маньчжурию. Война в Японии запомнилась ей тем, что была очень кровавой. - «То ли ангел-хранитель меня оберегал, то ли интуиция помогала, но войну я пережила невредимой»-, говорит Евгения Сергеевна». И сегодня, в 95 лет, несмотря на почтенный возраст, ее переполняет желание жить и быть полезной людям.

Коготкова Евгения Сергеевна родилась 5 января 1925 года в Рязани. Школу закончить не успела. В феврале 1942 г. в составе отдельного медико-санитарного батальона 134 стрелковой дивизии выехала на фронт (Калининский фронт). Весной 1943 г. – старший сержант м/с, операционная сестра по должности, была переведена из ОМСБ 134-й (Московской) стрелковой дивизии в ОМСБ 17-й гвардейской стрелковой дивизии (Красноярской). 17-я гвардейская стрелковая дивизия освобождала г. Духовщину Смоленской области, Витебск, Кенигсберг.  После освобождения Кенигсберга в мае 1945 г. вся 39-я Армия, в составе которой находилась 17-я ГСД, была направлена на Восток для захода в тыл Японской Квантунской армии. Мобилизовалась в ноябре 1945 г. Окончив Московский государственный университет, взяла направление в город Томск. В Томске работала на кафедре политэкономии ТПИ. После – на кафедре экономики в качестве ассистента, старшего преподавателя, доцента. В последнее время работала методистом кабинета курсового и дипломного проектирования кафедры экономики инженерно-экономического факультета. Кандидат экономических наук. Член Совета старейшин ТПУ и президиума Совета ветеранов ТПУ. Награждена орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги», юбилейными медалями.  Стаж работы в Томском политехническом университете – 63 года 10 месяцев.

В преддверии 75-летия Великой Победы в рамках всероссийских проектов «Мечты победителей» и «Победа в лицах» в Томске установлены билборды с портретами ветеранов войны. Один из них  - с портретом Коготковой  Евгении Сергеевны и её цитатой: «То ли ангел-хранитель меня оберегала, то ли интуиция помогала, но войну я пережила невредимой». Другие портреты ветеранов на билбордах и digital-экранах появились в Томске в рамках всероссийского проекта Общероссийского народного фронта «Победа в лицах». Помимо Евгении Сергеевны Коготковой, (95 лет), это Анатолий Николаевич Парубин (94 года), Михаил Васильевич Третьяков (96 лет),  Василий Филиппович Казак (96 лет), Наум Иосифович Фалькович (95 лет) и Федор Тимофеевич Бодаренко (94 года). Всех их посетили и сфотографировали координаторы проекта из ОНФ. Проекты реализованы при поддержке департамента информационной политики администрации Томской области.

О своём военном пути рассказывает Коготкова Евгения Сергеевна.

Первая встреча .Во время учебы на курсах Р.О.К.К. (районное отделение Красного Креста), летом 1941 г. мы проходили практику в городской больнице. Когда я первый раз туда пришла, привезли раненного в голову летчика, сбитого немцами. Увидев кровь, я упала в обморок. Падая, услышала фразу врача: «Господи, и так с ног валишься, а тут еще с этими практикантками возись». И я дала себе клятву никогда больше так не реагировать на вид человеческой крови. «Женщина должна быть женщиной…» Когда комиссар 134-й стрелковой дивизии Мовшев в порядке исключения разрешил зачислить меня в состав медсанбата (мне не было и 17 лет), он гля-нул на меня и говорит: «Косы не стриги. Война войной, а женщина должна быть женщиной». Он даже распорядился экипировать всех женщин батальона, независимо от звания, не в хлопчатобумажные гимнастерки и юбки, а в шерстяные офицерские платья. «Не страшна нам бомбежка любая…» Ой ли! Бомбили нас всю весну ежедневно, с чисто немецкой пунктуальностью. Начинают в 9 утра, с 13:00 до 14:00 – перерыв на обед, с 14:00 до 17:00 опять бомбят. Мы начинали оперировать раненых с пяти часов вечера и всю ночь до 9 часов утра работали. День – бомбежка, ночь – работа. Спать хотелось страшно, даже больше, чем есть. «Нас всех убьют…» Часто вспоминаю одну нашу медсестру Дусю Голубеву. Она вдруг замолкла. Ни с кем не говорит ни слова. День, два, три. Все уже забеспокоились. В чем дело? Комиссар батальона просит: «Девчонки, попробуйте вы ее разговорить. У меня ничего не получается. Может, из дома плохие вести или еще что случилось». Я говорю: «Дуся, ну скажи, что с тобой? Почему ты молчишь?» И она говорит: «Меня скоро убьют». – Господи, да не думай ты об этом. Нас всех скоро убьют. Такая мясорубка! – Нет, тебя не убьют. Ты будешь жить долго. На другой день с утра все готовятся спасаться от бомбежки. Мы, девчонки, спрятались под печку. Мы всегда были вместе. Нам казалось, что, если мы будем вместе, нас не убьют. И вот нарастает этот противный гул падающих бомб. Мы успели выскочить из дома и спрятаться за поленницей дров, когда дом взлетел на воздух. Дуся осталась лежать на кровати, перерезанная пополам. Всегда думаю, откуда в человеке предчувствие? Ну откуда она знала, что она погибнет, а я буду жить долго?.. Сестра милосердия.Помню единственный случай, когда мне командир взвода запретила вводить противостолбнячную сыворотку немцу, поступившему к нам с переломом голени. (Это было уже летом 1943 года, я тогда служила в медсанбате 17-й гвардейской дивизии.) А запретила она потому, что в прошедшем бою шестнадцать девушек-сибирячек во время отступления остались на поле боя, и немцы над ними садистски издевались. Но поступивший к нам немец все просил и просил меня ввести ему сыворотку: «...швестер, швестер». Я не успела оглянуться, а он уже стоит около меня. Это с переломом голени он спустился с нар, со второго этажа, и подошел к моему столу! Я не выдержала и сделала укол. Война учила нас быть милосердными... «Голова Коготковой»  Каждый день в пять вечера нас собирали в медсанбате «считать раны, товарищей считать». А я как-то прикорнула и слышу сквозь закрытые соломенными матами окна голос командира дивизии: «Это голова Коготковой». Дело в том, что отделенная от туловища голова была с косами. А косы в медсанбате были у меня одной. Пришлось выходить и доказывать, что моя голова пока на плечах. Оказалось, к нам из полка прислали врача на место погибшего. Девушка даже не успела доложить начальнику штаба о своем прибытии… Первая награда.  В конце апреля 1942 г. наш медсанбат переместился из деревни Остролуки в деревню Максимовка. Стали поступать раненые с газовой гангреной. Страшная вещь! Целых три дома были заполнены ранеными. Из-за страшного зловония невозможно было пройти по улице… Ведь при газовой гангрене человек практически гниет заживо.  В то время иного метода избавления от «газовки», кроме ампутации, не было. У нас была только одна пилка, чтобы перепилить кость. И слава богу, что хоть пилка была. Во время операции врач и фельдшер вставали с обеих сторон от раненого и начинали перепиливать кость. Это очень долго и мучительно не только для раненого, но и для медиков.  Вот за работу в этой операционной я и получила медаль «За боевые заслуги». Горько-сладко.  На войне между войсками было четко расписано, кому и по какому поводу наливать фронтовые 100 грамм. Медсанбатовцам?– лишь по большим праздникам причиталось 100 грамм водки и 100 грамм сладостей, в основном сахара. Поскольку я никакой радости в водке не видела, всегда меняла свою водку на сахар. В одном из взводов медсанбата был санитар – этакий богатырь, сибирский охотник. Так вот он всегда занимал у меня очередь на натуральный обмен еще за месяц до праздников и периодически напоминал мне об этом: «Женька, ты не забыла, что со мной обещала поменяться на водку?»… «Те кирзовые, стопудовые…» У меня нога была тогда 34-го размера. И когда я слышу песню на стихи Юлии Друниной «Те кирзовые, стопудовые…», вспоминаю весну 43-го. Идем вдоль деревни. Кругом лужи, грязь. На мне сапоги на несколько разме-ров больше. Наступаю я в лужу, а ногу вытащить не могу. Будто ее кто-то там держит. Три девочки берутся за голенище и вытягивают мой сапог. Но уже без подметки. Что делать? Нашли какую-то дощечку, прибинтовали к голенищу.  Выходим на Смоленское шоссе. Идет колонна машин. Вдруг майор интендантской службы: «Это что еще за фриц недобитый?». Отдает он колонне приказ стоять и велит разгружать машину. А нагружена она была сапогами! Вот так я первая в медсанбате получила женские сапоги 37-го размера! Чтобы помнили  -Я очень много рассказываю о войне среди друзей и коллег, в школах, студенческих аудиториях, на встречах в музее. Всем, кто просит о ней рассказать. Но ведь мы, фронтовики, уходим, нас всё меньше. Поэтому о некоторых событиях я решила написать книгу. В 2015 году, в год 70-летия нашей Победы, вышли «Воспоминания, навеянные песнями о войне». Всё превращается в тлен, всё уничтожается, кроме памяти. И её надо поддерживать.